— Поверь, Лена, я все сделаю, чтобы помочь тебе. Клянусь!

Но недаром старая истина гласит о благих намерениях, которыми вымощена дорога в ад. Так и не пришел Снежков на помощь в трудную для человека минуту. Не отсюда ли, исподволь, начинается его нравственная деградация? Адам Александрович кончает жизнь самоубийством, потому что она теряет для него смысл. Неожиданный, но в чем-то и закономерный финал.

«Люди — не ангелы»,— пользуясь литературной ассоциацией, так можно было бы выразить один из эстетических постулатов Василия Грязева. Одно из доказательств тому — далекие от идеализации положительные герои. Есть и у них недостатки, и они ошибаются, в чем есть определенное следование писателя правде жизни. Их, однако, в противоположность Снежкову, отличает большая человечность, цельность характеров.

Нельзя сказать, что в «Земляках» все — сплошная удача. Некоторые художественные просчеты здесь имеются: нет достаточной ясности фабулы в тех местах, где настоящее перемежается «вставными новеллами» прошлого, усложнена и «детективная» линия, не всегда оправдана большая дозировка диалектизмов.

И все же при перечисленных недостатках данное произведение читается с интересом, привлекает внимание серьезностью поставленных проблем, знанием предмета описания. И, пожалуй, наряду с «Пристанью» это все-таки наиболее зрелая проза Василия Грязева. Название произведения, кстати, дает повод — для удобства нашего дальнейше го изложения — выделить «земляческий» цикл произведений писателя, к которому можно причислить роман «Пристань», повести «Павел Петрович» и «Земная звезда». Здесь тоже, как говорится, все свои люди — в данном случае из одних и тех же сел.

Принцип построения романа «Пристань» — это своего рода «воспоминания в новеллах», объединенные несколькими действующими лицами, жизненные судьбы которых взаимопересекаются. И как, скажем, в романе Чингиза Айтматова «Буранный полустанок» («И дольше века длится день») смерть старого Казангапа послужила поводом для развертывания философско-эпического повествования, так и в «Пристани» кончина Четверикова— отправная точка развития сюжета. Аналогия с названным произведением киргизского писателя видится еще и вот по каким причинам: в романах есть люди, искони ощутившие свою причастность ко всему, что их растило, давало им силу, и есть те, кого Айтматов называет манкуртами (родства не помнящими).

Их жизненный путь — повод для обоих писателей (у каждого, разумеется, свой арсенал лексических средств, этнографических и бытовых реалий) к исследованию истоков добра и зла.

Как и в первом романе Грязева, нет, наверное, таких испытаний, через которые не прошли бы герои «Пристани». Получена весть о гибели в бою Тихона Четверикова, которая оказалась впоследствии ложной, на оккупированной врагом территории живет его жена Татьяна, в немецкий плен попадает Хмелевский. У каждого—своя боль, своя жизненная драма. И опять — именно в ситуациях «на изломе» видишь, как порой неожиданно раскрывается характер человека, обнаруживаются в нем черты, о которых он, может быть, и сам не подозревал.

Из всех испытаний вышли, не запятнав своего имени, Четвериков, Хмелевский, Пересветов, Васюченкова — список этот можно множить и множить. А вот манкурты... Психология предательства, приспособленчества и угодничества этих людей передана писателем очень точно, убедительно.

Теперь о повестях «земляческого цикла». Вот старый учитель Павел Петрович Круглов неожиданно для себя получает возможность съездить отдохнуть в курортный город Приморск. Сам он живет в степном селе Чернореченском, его же бывшие сверстники, ученики разъехались по многим городам и весям страны. Некоторые из них перебрались в не столь далекий Приморск. Встречаясь с односельчанами и с бывшими воспитанниками, Круглов как бы открывает для себя новую страницу жизни. Итоговую страницу — у него быстро прогрессирующая тяжелая болезнь. Раздумья о смысле жизни, о своем месте в ней, о том, что он дал людям, до конца ли выполнил свой учительский долг — эти отнюдь не курортные темы волнуют Павла Петровича. И самое главное— состоялся ли он как учитель, прав ли был во всем? Об этом читатель узнает из дневника, который ведет Круглов не в назидание потомкам, а прежде всего для себя, для того, чтобы разобраться в себе и других. Под влиянием чего бывший чернореченский школьник Саша Назаров становится в первую очередь рвачом, а потом уже врачом (В Приморске —он модный хирург, живет на широкую ногу)? Почему живут на два лица некоторые ответработники («одно парадное — для людей, другое — для личных потребностей»?) Таких вопросов у Павла Петровича возникает не так уж и мало, и старый неугомонный учитель становится активным участником событий, описанных в повести. И снова мы слышим раздумчивую интонацию автора, все симпатии которого на стороне Круглова: «Взглянешь со стороны на череду прожитых человеком лет, путь его покажется ровненьким, прилизанным, приглаженным — ни овражка, ни балочки, ни ухаба. А приглядишься поближе— совсем другая картина представляется. Что я знал о Павле Петровиче? Учитель и учитель, будто родился им. А прикоснулся поближе к его судьбе, понял: не мягкой проселочной дорогой прошел старик свою дорогу жизни...»

Иногда главного героя можно упрекнуть в некоторой старомодности взглядов, постоянной «учительской» строгости, что ли, однако эти недостатки не умаляют главной сути его характера: надежности и большой человечности. Образ Круглова получился достоверным, впрочем, как и других героев повести «Павел Петрович» — «Игуменши», Щеголькова, Калашникова, Назарова.

Это произведение «земляческого» цикла, как и романы, характеризует основательная постановка проблем моральных ценностей, динамичное построение сюжета, организующим центром которого является образ Круглова. И если те, кто окружает старого учителя, в чем-то стали лучше— это его, Павла Петровича, заслуга.

Идейно и тематически к «Павлу Петровичу», «Землякам», «Пристани» примыкает также повесть «Земная звезда». Такое название дано ей намеренно: населена она людьми, которые искони, из рода в род, занимались самым обычным, земным делом —хлебопашеством. Писатель показывает, в общем-то, небольшой временный срез- коллективизация, предвоенные годы, военное лихолетье, восстановительный период. Короткий — если брать в исторической перспективе, но такой драматичный по событиям отрезок времени! Не обошли они стороной и Терновку — глухое село, затерявшееся в стороне от больших дорог, и на долю ее жителей выпали большие испытания, самое тяжелое из которых — оккупация. С первых же дней оказался в прислужниках у немцев Илья Чесноков — затаившийся враг советской власти; не позволило состояние здоровья вовремя уйти к своим и коммунисту Трофиму Кузьмину. И как же причудливо иногда распоряжаются людьми обстоятельства. По сути дела, был поставлен знак равенства между честным человеком и предателем— обоих после освобождения Терновки приговорили к тюремному заключению:

Кузьмина тоже якобы за пособничество оккупантам. Уже с первых страниц повести, которые рассказывают об этом, можно понять, что завязка сюжета и грядущих конфликтов — отнюдь не ординарная, и дальнейшее развитие событий будет совсем не идиллическим. Нет, не ожесточилась душа Кузьмина от несправедливости, не замкнулся он в себе, потому что жила в нем вера в правое дело. И она помогает Трофиму Андреевичу вновь найти себя в жизни, бороться против людей, подобных Чеснокову и его родственнику Ильину, участвовать в налаживании колхозного хозяйства.

Кузьмин и Чесноков — духовные антиподы, они несовместимы во всех отношениях — автор это убедительно показывает. И как символически воспринимается сцена, когда над заблудившимся с награбленным золотом Чесноковым висит хмурое, ненастное, без единой звезды небо, только молотят крупные капли дождя. Нет у него своей «земной звезды», нравственных ориентиров, что помогает человеку быть Человеком. Кузьмин же был им до конца. Свой выстраданный жизненный опыт он стремится употребить на то, чтобы не повторялись в будущем явления, подобные культу личности. Сразу же распознает он авантюризм сельскохозяйственных «новаций» волюнтаристского периода и идет со своими соображениями к руководству колхоза. Ему говорят в правлении: «Вы поотстали, дорогой товарищ Кузьмин. Речь-то идет о закупке скота, а не об экспроприации, как выражаются политики. Вас ввели в заблуждение. Посудите сами, зачем колхознику во дворе животина, если молоко он может в колхозе получить. Литр на едока мы выдаем. Причем по такой цене, что денег, полученных от продажи коровы, хватит примерно на десять лет. А через десять лет мы на пороге коммунизма будем».. Не удалось тогда Кузьмину убедить в своей правоте руководителей хозяйства, но он и в дальнейшем всеми до ступными ему средствами отстаивает свою точку зрения.

Повесть «Земная звезда» хронологически предваряет «Земляков», «Пристань» и «Павла Петровича» и то, что это более ранняя вещь писателя— она дает знать о себе излишней декларативностью и заданностью образов. В дальнейшем процессе творчества, как нам представляется, этот недостаток Грязевым постепенно изживается, уступая место более гибкому и насыщенному смысловыми нюансами стилю. И в «Земной звезде» и в более" поздних произведениях писателю удаются описания природы родного края. «Хороши и просторны ставропольские степи. И особенно просторными они кажутся зимой. Можно проехать на машине иль в санках час-другой и не увидеть села. Встретятся затерянный в неоглядных просторах чабанский кош, далекая ферма, несколько домиков бригадного стана, и опять снега, обожженная морозными ветрами полынь у дороги, балки, пересохшие речушки и опять равнина. Тишина. Пофыркивают лошади, скрипят полозья саней, и если смотреть близко от них, снег плывет и плывет назад и, думается, не будет этой снежной реке ни конца, ни края, думается о чем- то приятном, невыразимом словами»,— так описывает автор открывающиеся взору Тимофея Андреевича Кузьмина, едущего из заключения на родину, картины отчего края. Воспоминание о нем, о земляках тоже давало Кузьмину силы в выпавших нелегких испытаниях.

В творчестве Василия Грязева есть произведения, которые стоят особняком,— повести «Остаюсь в Новотроицке» и «Малый Куркужин». Посвящены они школе, ее проблемам.

Совершенно неожиданно для себя выпускник пединститута Сергей Воронков из повести «Остаюсь в Новотроицке» получает направление в город, где когда-то учился. Бывший ученик становится коллегой своих бывших преподавателей. Обстановка в педагогическом коллективе далека от идеальной: Маслюков, по прозванию «тетень- кин дядюшка», исполняющий обязанности директора училища, третирует неугодных ему людей, заводит на них досье. Он убежден, что именно таким методом надо наводить порядок во вверенном ему учебном заведении. При всем том Маслюков — явно выраженный тип подхалима и карьериста, не гнушающийся в своих действиях грубой лестью и лакейским «чего изволите?». Может, и преуспел бы Маслюков в своей карьере, не будь таких людей, как Сергей Воронков, Григорий Лукич Бояринов и многих других. Именно благодаря им преодолевается рутина, косность, которую с упорством, достойным лучшего применения насаждал в школе Маслюков. Они — истинные педагоги.

Сходные в чем-то конфликты есть и в другом произведении Василия Грязева — «Год начинается осенью». Авторская мысль выражена в первых же строках повести. Каким должен быть учитель— «талантом, таким, как Макаренко, или святой посредственностью?» Этот полемически заостренный тезис принадлежит старому учителю— химику Шубину. И хотя он употреблял его в насмешливо-ироническом смысле — ведь не всем же в самом деле быть такими, как Макаренко,— нам понятно, о чем идет речь.

Повесть построена в форме воспоминаний учителя литературы Разумова в день первого звонка перед началом нового учебного года о своей прежней работе в школе, о своих питомцах. «Год начинается осенью» — это в то же время история становления характера молодого учителя, его творческого метода. И здесь герой повести — не пассивный созерцатель событий, а активный их участник.

И еще одно произведение «школьного» цикла—Повесть «Малый Куркужин». В кабардинское селение Малый Куркужин главный герой ее Алексей Шубин «ехал просветителем, на меньшую роль не был согласен». Шубин где-то романтик по натуре, работа в школе для него — большая и неизведанная область жизни. И в Малом Курку- жине на поприще педагогики встречаются люди, диаметрально противоположных взглядов на значение учительской работы. И здесь есть проходимец от педагогики — директор школы Ематин, с которым с первых же дней не уживается, да и органически не может ужиться Шубин. «Малый Куркужин» — повесть не такого большого «конфликтного» накала, как две первые, но и тут достаточно остро ставятся важные морально-этические проблемы, трудностями проверяется способность главного героя к активному действию, к со переживанию человеческой беде.

Во всем, что касается школы, Василий Грязев — тонкий знаток: видимо, сказалось то, что писатель и сам некогда учительствовал. Вот почему так жизненно правдоподобны ситуации из школьной жизни, которые им описаны.

В последние годы в творчестве писателя обозначилась еще одна тема — историческая. «Первенцем» ее станет роман «Горькое лето», воскрешающий одну из самых драматических страниц гражданской войны на Ставрополье — лето 1918 года. Губернскую столицу оставили войска большевиков. От рук белогвардейцев гибнут лучшие люди, беззаветно преданные революции, но собираются силы для отпора врага.

В. Н. Грязев закончил роман «Позиции». Он также посвящен событиям гражданской войны и хронологически охватывает период со второй половины 1918 вплоть до февраля 1919 года. Это произведение близко «Горькому лету» не только тематически, но и судьбами героев, жизнь которых продолжится на страницах новой книги.

— Историческая тема для меня чрезвычайно ответственное дело,— сказал писатель.— Для того, чтобы написать «Горькое лето» и «Позиции», мне основательно пришлось поработать с архивными материалами, довелось встретиться с участниками тех далеких событий. Все это и легло в основу обоих романов.

Как и в предшествующих, так и в этих произведениях, Василий Грязев — пристрастный и вдумчивый исследователь человеческих судеб. Интерес писателя к человеку непреходящ. К тому человеку, без которого, по пословице, дом не стоит, вся земля наша.